![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
Председатель комитета Госдумы РФ по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Слуцкий привел шокирующую статистику: за последние четверть века число людей в мире, владеющих русским языком, сократилось на 100 миллионов. От 370 миллионов в 1989-м до 270 миллионов в 2015-м. Русское языковое пространство сократилось на 27%. Назвать ситуацию «тревожной» будет слишком мягко.
Соцопросы в Латвии свидетельствуют, что примерно половина выпускников школ с латышским языком обучения не способны выполнять работу, связанную хотя бы с элементарным знанием русского языка. Прогнозирую, что через 5−10 лет такая же ситуация будет на Украине и в Казахстане, как это ни покажется фантастичным сегодня. Скажу больше: вирус дерусификации продолжит свою разрушительную работу и внутри России, на территориях национальных республик. Причем не только через школу, где местные языки теснят русский. Но и через миграцию: для выходца из Средней Азии будет проще и удобнее для жизни освоить татарский или турецкий. Рост турецкого влияния — не только в экономике, но и в гуманитарной сфере — в Казахстане и Средней Азии, не говоря уже о Татарстане, уже сегодня угрожает безопасности России.Что нужно?
Во-первых, включить защиту русского языка и русского образования в планы экономического сотрудничества со странами-соседями. Для всех этих стран Россия по-прежнему остается важнейшим партнером, без которого они не могут обойтись. Значит, есть возможность ударить по русофобии рублем. Каждая закрытая русская школа, каждый наезд на русскоязычные СМИ, ликвидация памятника или музея, связанного с русской историей, принятие закона, ограничивающего коммуникацию на русском языке, то есть любое насильственное сокращение русского культурного пространства, должны восприниматься как недружественный жест в адрес России, со всеми вытекающими последствиями. И последствия должны быть ощутимыми для бюджета страны-обидчика, а не просто слова.
Во-вторых, поддержать местные общественно-политические движения, готовые идти на конфликт с этнократическими режимами. Разумеется, конфликт мирный, в правовом поле, но именно конфликт, а не трусливое подстраивание под русофобов. Хватит культивировать обреченность, пора выходить из пассивной обороны.
Титульные националисты не успокоятся, пока не низведут русские сообщества своих стран до уровня малочисленных музейных меньшинств. Российские политики и чиновники мыслят в старомодных категориях культурного обмена между дружественными странами, а на самом деле идет война. Даже ансамблю Александрова запретили гастролировать в Прибалтике, певцы и танцоры приравнены к подразделению Российской армии…
Соцопросы в Латвии свидетельствуют, что примерно половина выпускников школ с латышским языком обучения не способны выполнять работу, связанную хотя бы с элементарным знанием русского языка. Прогнозирую, что через 5−10 лет такая же ситуация будет на Украине и в Казахстане, как это ни покажется фантастичным сегодня. Скажу больше: вирус дерусификации продолжит свою разрушительную работу и внутри России, на территориях национальных республик. Причем не только через школу, где местные языки теснят русский. Но и через миграцию: для выходца из Средней Азии будет проще и удобнее для жизни освоить татарский или турецкий. Рост турецкого влияния — не только в экономике, но и в гуманитарной сфере — в Казахстане и Средней Азии, не говоря уже о Татарстане, уже сегодня угрожает безопасности России.Что нужно?
Во-первых, включить защиту русского языка и русского образования в планы экономического сотрудничества со странами-соседями. Для всех этих стран Россия по-прежнему остается важнейшим партнером, без которого они не могут обойтись. Значит, есть возможность ударить по русофобии рублем. Каждая закрытая русская школа, каждый наезд на русскоязычные СМИ, ликвидация памятника или музея, связанного с русской историей, принятие закона, ограничивающего коммуникацию на русском языке, то есть любое насильственное сокращение русского культурного пространства, должны восприниматься как недружественный жест в адрес России, со всеми вытекающими последствиями. И последствия должны быть ощутимыми для бюджета страны-обидчика, а не просто слова.
Во-вторых, поддержать местные общественно-политические движения, готовые идти на конфликт с этнократическими режимами. Разумеется, конфликт мирный, в правовом поле, но именно конфликт, а не трусливое подстраивание под русофобов. Хватит культивировать обреченность, пора выходить из пассивной обороны.
Титульные националисты не успокоятся, пока не низведут русские сообщества своих стран до уровня малочисленных музейных меньшинств. Российские политики и чиновники мыслят в старомодных категориях культурного обмена между дружественными странами, а на самом деле идет война. Даже ансамблю Александрова запретили гастролировать в Прибалтике, певцы и танцоры приравнены к подразделению Российской армии…